Дофамин, безопасность и королевство Атараксия

Мы не мы, когда голодны. Дофаминовый голод устраивает взбучку, когда нужно что-либо предпринять. Зачем писать роман, если можно рассказать в твиттере, как тебя выбесил доктор или очередной мужчина? Дофаминовая ломка продолжает жечь.

Я пишу, чтобы знать, что я нужна, и более того — знать результат «нужности». Я хочу взять всех дорогих под крыло и перенести в безопасное место. Самое безопасное место на этой планете. Существует ли оно? Не существует даже для меня одной. 

Из квартиры я выхожу пару раз в неделю, поэтому аренда полностью окупается. Но и тут много опасностей, поверьте. Я сжимаюсь и раздробляюсь каждый раз, когда меняю направление взгляда, зная, что ещё немного — и опасность. Иногда знание материализуется в усатую, мерзкую, ползучую тварь. Паника и одноразовая победа. Когда и сколько придёт собратьев этой твари — неизвестно.

Безопасно письмо, которое не ждёт зрителя. Не рассказ ради опен-колла, не тестовое в компанию, где не хочу работать. Если есть «я» и есть «текст» — что-то может получиться. Безопасность — дорогой товар. Я не знаю, сколько он стоит, но явно состоит из большого количества знаков.

Если за работу копирайтера в 2015 году платили 100 рублей за 1000 знаков б.п.*, то моя безопасность стоила бы примерно 1000 рублей. На 2015 год это около 15 долларов. Но это враньё. Моя безопасность никогда не может стоить 15 долларов. 

Моя безопасность — сочетание букв, которые мне нравятся, сложенное в слова, которые я считаю достаточными, умноженное на обстановку вокруг и удобное положение тела. Нет, она состоит и из того, чтобы я не чувствовала тело, чтобы мне было наплевать, что происходит с моей материей, с моей физикой — чтобы я не видела и не чувствовала ничего вокруг. Чтобы были только двое — я и текст. Я не знаю, что может быть безопаснее.

Аромат полевых цветов, скальные породы, как потомки плейстоценовых морей. Когда-то был всего один океан и один материк — Пангея.

Плеск сиренево-розовых волн о скалу, в которую врезаны брусья. С них начинается грибной бар на Пангане. Mushroom cocktail — всего 1000 бат, и вы что-нибудь почувствуете. Я почувствовала тошноту и невозможность оставаться в сознании.

Прохладная вода, изнурённое жарой голое тело — выплывающие выше уровня глаз чёрные ужики. 

Гладкость озера, ночная Ангара и Шевчук с телефона.

Отель 5 звёзд, улыбчивые ланкийцы. Каминг-аут.

Дымящий вулкан. Медвежьи следы.

Всё это — с замиранием сердца. Всё это — с восхищением. Всё — с обыкновенным, животным страхом.

Безопасность же встречалась в совсем неожиданных местах. 

Секс-вечеринка на 1000 человек. Тысяча. Человек. Люди, тысяча, секс, вечеринка. Да.

Человек, который однажды практически применил физическое насилие в мой адрес. Человек, мужчина, насилие. Да.

На этом, пожалуй, всё. Что-то больше я не могу вспомнить. Я отчаянно пытаюсь.

Мне нужно его купить. Мне нужно обновить свою аптечку. Снова. Мне нужно купить его — атаракс. Атараксия, др. греч. ἀταραξία — невозмутимость, хладнокровие, душевное спокойствие, безмятежность, достигаемая мудрецом. Я хочу быть королевой Атараксии. Представьте, есть такая страна — Атараксия.
А я в ней королева.

Там обязательно будут слуги, но я им буду платить так много, что все они будут вырастать в жрецов и богачей, покупать жилища и нанимать себе слуг, уходить от меня. Да. И это будет моим несчастьем. Но мне будет всё равно — потому что я королева Атараксии. Мои слуги будут сменяться одни на других, они будут ошибаться, подавать мне каши на молоке, не помня, что у меня непереносимость лактозы, а мне будет всё равно. Мне будет всё равно на метеоризм и многочисленные походы в туалет. Я же королева. Королева Атараксии. 

Построю ли я близкие отношения? Может, да, а может и нет. Меня это особо не будет заботить. Главной моей задачей будет — передавать своё состояние жителям моего королевства. У нас должно хватить сил противостоять, если вдруг соседнее королевство — Энзаисия** — решит отнять территорию. У Энзаисии сильные воины. Они во многом превосходят мой народ. Мы противостоим друг другу сложным образом. Не силой и не переговорами. Мы просто перемещаемся. Можно сказать, что мы отдаём земли другому королевству. Но это не столь важно, даже если мы голодаем — главное, сохранять хладнокровие. Ко всему можно приспособиться. Кроме смерти.

Большая беда от Энзаисии — воздействие на наше психологическое состояние. Голод и холод нам не страшны — мы умеем это решать. Мы разделяемся или объединяемся, когда это нужно. Мы умираем и воскресаем. Нам не так важно, кто наши предки, не так важен социальный слой. Нам важно сохранить отличие от этой бурной, сумасбродной, агрессивной и переворачивающей всё с ног на голову — Королевы Энзаисии. Она, в общем, королева, но всем заправляет её сын — Страх.

Страх умеет ввести в панику весь свой народ так, что его племя начинает душить всё подряд. Иногда — самих себя. Думаю, это похоже на прайд — большой, сильный и красивый лев по неведомым причинам начинает жрать своих детей. Казалось бы, это продолжение твоего рода, так и радуйся, что оставил семя. Нет, у них так устроено, что ребёнок может вырасти и сместить отца с трона. И тут львом управляет страх. Остаться одному, голодным, остаться с перерезанной глоткой. Всем этим тоже управляет Страх.

Так же, как в моём королевстве царит хладнокровие и равнодушие (от спокойствия мы берём именно это — безмятежность где-то на другом конце вселенной), — королевство Страха выживает за счёт животных инстинктов. Инстинктов голодных животных.

В Атараксии принято сношаться и продолжать род тогда, когда встречается человек с похожими триггерами спокойствия — например, обоим одинаково хорошо при цветении вишни или звуках арфы. Это «принято» — не чей-то приказ или закон, так сложилось, и люди почти никогда не поступают иначе. Если поступают — никто не осуждает, исключения лишь подтверждают правила.

У нас нет права собственности на людей, с которыми мы решили продолжать род. Человек за всю жизнь может выбрать несколько персон и при желании жить со всеми. У некоторых такие семьи состоят из 50 человек, у кого-то из двоих, кто-то живёт в одиночестве — все варианты вероятны, но главное — всем всё равно. Мы ведь из Атараксии. Есть одна разница между ними — многолюдные семьи живут в большем достатке, чем одиночки, на это мне повлиять сложно, это даже не экономика, это математика. А перед цифрами я бессильна. Но и проблем с этим не возникает, моему народу достаточно того, что они имеют. А если недостаточно, они всегда могут выбрать место для заработка и повысить свой уровень. 

Как это устроено в стране Страха. Да, я больше называю её страной Страха, потому что Энзаисия совсем не занимается своим королевством. Она, как правило, сидит в своих покоях и кричит оттуда, что ей кто-то срочно нужен: врач, стилист или тренер — они к ней приходят и утешают её. Слышала, что однажды из её покоев убегал учитель изобразительных искусств, который путешествовал из страны Безмятежности и случайно набрёл на владения Энзаисии. Он убегал в одном ботинке с взъерошенными волосами, кровью из носа и испуганными глазами, а одежда была залита чёрной краской и красной. Хотела бы я на это посмотреть. Я видела многое, но не видела испуганных глаз.

Как и у нас, одиночки живут беднее, чем семьи. Семьи состоят из двух-трёх человек, включая детей. Но и одиночки — не совсем таковы. Они продолжают род, как и мы, многие это делают с несколькими людьми. Однако они выбирают совсем по иному принципу. Они выбирают так, чтобы получать как можно больше дофамина с первых встреч. Да-да, того самого дофамина! Им нужен яркий всплеск эмоций, от которого они ощущают себя сверхлюдьми, а такое человек может почувствовать, как правило, с совершенно противоположной личностью. Если один сильнее боится змей, а второй — грозы, для них это будет идеальное сочетание для зачатия. Всех их объединяет одно — они боятся потерять, боятся остаться одни. Но когда люди настолько погружены в эти боязни — с ними случается это. И они живут в Страхе. Со Страхом. Под Страхом. И выходит на сцену Страх. Честно говоря, он безжалостный правитель. До сих пор он не завоевал моё королевство по одной причине — он слишком хаотичен.

Мне не стоит труда его обмануть и контролировать. Я изолирую его от своих жителей и вступаю в переговоры с ним один на один. Я знаю, чего он хочет на самом деле — не территорию, нет. Он хочет заразить своим вирусом мой народ. Мне стоило больших усилий настроить пропаганду в королевстве так, чтобы народ научился определять безумие, панику и боль в глазах — и обходить таких людей стороной. Мне приходится повторять эти кампании каждые 15-20 лет для новых поколений. Я делаю так уже три тысячи лет.

Тем не менее, иногда ему удаётся. Бывает, что моими людьми овладевает Скука — моя сестра, она иногда приезжает в гости, и её слуги могут оказывать влияние на моих. Мои слуги уходят — строят семьи, так влияние сестры может распространяться и на мой народ. Я перед этим бессильна, да и мне — всё равно. Это не таракан. Спокойствие сильнее, скука легко утоляется благами моего королевства. Но есть и те, кому их мало, и они идут в путешествие. Они хотят посетить другие земли и иногда посещают Энзаисию. Вернее, оказываются в ней, а когда понимают, становится слишком поздно.

Пропаганда Страха, как вирус, проникает в их клетки, и они поддаются тяге к дофаминовым всплескам, удивляются ширине диапазона и — решаются на продолжение рода с кардинально отличающимися людьми. В таких случаях и получаются семьи. Человек из Атараксии в семье — одно из немногих условий, при котором люди не расходятся и не остаются одни. Я не знаю, как продолжают жить мои люди в таких условиях и что с ними происходит. Хоть я и испытываю к ним материнские чувства и привязанность, мне надо жить тем, что я имею. Тогда моим оставшимся жителям я могу уделять столько времени, сколько нужно. И мы продолжаем жить, меняя земли, сохраняя семьи.

Но Страх следует за нами. Я понимаю, что когда-нибудь это закончится. Я понимаю, моя преемница может изменить способ правления, что может привести к краху. Мне неясно, что это даст моим людям и всему миру. Но нужно поддерживать моих людей здесь и сейчас и думать о ближайшем будущем — ближайшей тысяче лет. Что будет после, когда я покину престол, вне зоны моего контроля. Мою душу это устраивает.

Через две тысячи лет королевство перестанет существовать. Страх и его последователи — Паника и Искажение — реализуют свой план по слиянию с народом Спокойствия — моей наследницы. Моя сестра Скука продолжит вести кочующий образ жизни и будет иногда посещать народ Энзаисии и завлекать его в свои сети. Но её власти, как и прежде, не будет хватать на отдельное королевство. 

С победой Страха над Спокойствием в мире воцарятся патриархат и контроль над продолжением рода. Под запретом будет сношение людей с похожими комфортными триггерами, ведь это будет означать усиление генов народа Спокойствия. Подчинённые Страха будут отчаянно следить, кто и с кем живёт, проверять, что в семьях не более двух взрослых людей. В мире станет всё больше правителей-мужчин, многие из них примкнут к устройству правления Страха, потому что будут уверены — победа над столь сильной и богатой страной Спокойствия заключена именно в умении сохранять испуганные глаза у народа.

Они не будут знать, что через десяток тысяч лет всё вернётся на круги своя. Мне просто нужно немного отдохнуть и восстановить силы. Я верну свою власть и снова одарю людей материнской заботой и благами, укажу им на то, что сохраняется внутри нас. У меня обязательно получится, и я знаю, что мне поможет сестра, которая периодически посещает все королевства. Её влияние не пройдёт бесследно, людям всегда интересно, что приходит за Скукой. За Скукой приходит Атараксия.

Итак, пачки атаракса закончились. Завтра я закажу новую упаковку. Вот это я и хотела сказать.