Родина наносит удар за ударом.

Мама радуется, что родила девок.

Воздух изо рта становится паром.

Что с этим делать, что с этим делать?

«Чуют, чуют кудерцы на себя невзгоду —

Нашему Иванушке идти во солдаты».

Люди собираются в центре города

У памятника или у банкомата.

Каждый диктатор уйдёт в прошлое,

Как уходят ветер и дождь,

Но заберёт с собой маленьких и хороших,

Впрочем, сильных и глупых тоже.

«От казённа ружьеца белы ручки стынут,

От тесных сапоженек резвы ножки давит».

Это родина нас покинула,

Это родина нами правит. 

Да, диктатор уйдёт в прошлое,

Но, кажется, навсегда останется 

В руках дрожь,

Страх говорить,

Нехватка единства 

И северная усталость.

Есть разные способы это переварить.

Можно просто в другое время родиться,

Или смириться с тем, что ничего не осталось

Такого, что нельзя выбросить, оторвать,

Падая вечером на кровать,

Падая в вечность и на асфальт.

осень 2022

*********

В городе, где мы пели «Птица я, птица»

Пьяными на Фонтанке,

Стало больше нельзя находиться.

Его бледный портрет заслонили танки.

А там вечерами ставили пьесы,

Говорил хозяин кофейни и пел Паяц,

Я забывала, что будет, если.

Мы ещё не умели так сильно бояться

И разворачивали на Гостинке плакаты,

И в лужах разглядывали облака, 

А тонкие улицы ахматовскими руками

Вели к закату, 

Накрывшему шапкой Невский.

И ночами мы пели песни,

Я смотрела на мост, который 

Гордо поднимает глаза навстречу Большому дому.

Ему не страшно, он по сравнению с нами вечный.

Если бы я была мамой, я бы сказала —

Он заболел. Ему нужно время, наверное, сколько-то лет.

Ведь несколько месяцев — это мало

Для такого огромного каменного пациента.

2022

********

Детство — время бесправия и отчаянного волшебства,

Спрятанного в карманах и рукавах.

Вырванного из коробки со старыми елочными игрушками,

Принесенного в жертву дружбе.

В 14 лет я выворачиваю эти карманы,

Сидя в подъезде с зелёными стенами.

В серых сугробах спрятаны

Чьи-то мечты и тени.

Их можно взять вместе с теми

Сказками, что у меня в кармане,

И положить в пластмассовую бутылку,

Тогда они превратятся в дым.

Родина — место бесправия и отчаянного волшебства,

Спрятанного в карманах и рукавах

От людей в погонах, людей с иконами,

Родственных, грозных и посторонних.

Это был трудный год, с наступающим прошлым годом!

Мы с народом 

Стареем, но двигаемся назад.

Учимся верить и отползать.

Время прошло назад, мы поседели.

Добрые тени и злые тени

Несут в рукавах пустоту и деньги,

А те, что были в подъездах с зелёными стенами,

Остались в пластиковых бутылках

Белым неплотным дымом.

Мы, пережившие, говорим: а помнишь

«Блейзер» со вкусом дыни?

Как на стекле оставался иней?

Помнишь, как всё было залито синей пастой от ручки?

Сумки, тетради, глаза и тучи.

Помнишь, как улицы были другими

И моё тогдашнее имя?

Как казалось, что время идёт вперёд.

2022

*********

Я — отвергнутое творение разбойничьей страны

Купаюсь в холодном и липком чувстве вины, 

Но мне иногда кажется, что в крови.

Только своих и можно ведь ненавидеть.

Нашу армию, наших мальчиков, шурави,

Всех, живущих в тяжёлом омуте нелюбви,

И готовых за мир и свет поднимать бокал,

И вариться в смоле лазурного огонька.

Ветки из этого омута — на струнах мои ладони.

Крики ворон и ястребов — моя колыбельная.

В молоке моём камни, комья земли бездомной,

И чужая земля — моих женихов постель. 

Я сижу за столом с домашними-посторонними,

И они поднимают тост за семью и родину. 

С их зубов во время улыбок стекает кровь.

И я прячу под скатертью руки — крылья вороньи. 

2022

*********

Приходилось в четыре утра,

Гонимой тревогой невыносимой

Откуда-то понимать — пора,

И в чересчур дорогом такси

Уезжать в чужой промежуточный город.

Зато потом так остро красиво

Сидеть одной на вокзале пыльном.

На фоне сером и темно-синем.

И помнить, что и меня любили,

И выпускать из-под шапки голову.

Случалось думать, что есть такие

Короткие, всем понятные фразы, 

Как электрические скачки,

Быстро и обо всем сразу. 

— Капитан Колесников.

— Моего собственного виноградника я не стерегла.

— Наважденье в форме нехватки текста.

— Ничего не каплет из голубого глаза.

— Все счастливые семьи счастливы одинаково.

— А из меня лопух расти будет. 

Привязываясь к системе знаков,

Привязываешься и к стране, и к людям.

«Бывало, плетусь домой, портсигар пуст».

И под дверью встречает сырой рассвет.

Если все станут размером с собственные чувства, 

Мне не хватит места на этой планете.

2022

*********

Господи, помоги мне выжить среди всей этой смертной любви.

Среди боевых дронов, 

Репрессивных законов, 

Оценивающих взглядов мужчин,

Соседа, который в стенку опять стучит. 

Среди SPF, тонального крема и гуаша, 

Попыток успеть, не плача и не спеша, 

Вовремя заработать, родить, пошутить. Вовремя похудеть. 

Среди оценок тела и поведения.

Потери прошлого, дома и накоплений, 

Среди жестокого хора мнений. 

Среди требований быть титулярным советником, 

Моральным ориентиром, 

Волонтером, политиком, соблазнительной барышней в платье летнем. 

Высокооплачиваемым специалистом в сфере айти. 

Господи, помоги мне почувствовать собственное существование. 

Как дерева, прорастающего сквозь кровать. 

Как человека, улетевшего в космос из тесной комнаты. 

Как мирового покоя.

2023

*********

У меня есть фотка с актом о пытках в руке мента,

Снимок нашего класса и скан кота.

Это всё ускользающая красота,

Это всё моя жизнь постепенно тает.

До чего же доходит теперь усталость —

Не уснуть уже, сосчитав до ста,

И только больнее, когда мечта

Приходит в голову вместо стада.

Прыгают через забор одна за одной

Недели этой сырой весной

И прошлой выцветшей. Запасной

На поле вырвался — на лесное,

Остановился в кустах малины.

А воздух сделан из пластилина,

И мы проходим, как ледоколы,

По морю времени беспокойному.

Таблетки должны отключать метафоры,

Но, видно, что-то пошло не так.

Пошло задумчиво по кривой

И в стену врезалось головой.

Растёт желание не по дням,

Смешное, как голова коня,

Невыносимое, как лимон,

Волшебной шапке сказать: «Домой!»

2021